Демиург (др.-греч.) – мастер, создатель, творец.

Каждый из нас в отрочестве создает в воображении свой мир – одновременно похожий и непохожий на тот, что бурлит и искрится, молчит и дышит вокруг. Из «большого», внешнего мира мы, как правило, переносим туда героев любимых книг и фильмов, мечты о дальних странах и верных друзьях, свои идеалы, неисполненные желания, невоплощенные возможности… Меняясь вместе со своим создателем, он может быть необъятным и маленьким, простым и сложным, уютным, даже гламурным  – и жутковатым, похожим на лабиринты компьютерных игр. Но для каждого его мир – самый лучший, именно такой мы хотим видеть свою жизнь.

А она предпочитает развиваться по своим законам, не прислушиваясь к нашим пожеланиям. Поэтому уже в юности большинство, боясь насмешек и несовпадений, ревниво скрывает свой личный мир от окружающих. А потом мы и сами все реже выбираемся «туда». Одним посчастливилось осуществить мечты в реальности, другие увязли в суете повседневности, а для третьих путешествие в свой мир перестало быть радостью – слишком резко отличается он от того, что каждый день видишь рядом с собой.

Впрочем, всегда были люди, которые бесстрашно раскрывали глубины своих миров всем желающим.  Именно они – художники, поэты, философы, музыканты и просто чудаки – помогают нам, обычным людям, раздвинуть рамки собственных возможностей, понять необходимость идеалов, укрепляют наше стремление стать лучше, чище, добрей.

Один из таких людей – москвич Рубен Саркисян. С рождения судьба жестко ограничила его физические возможности: из-за тяжелой формы детского церебрального паралича (ДЦП) он с трудом ходит, не владеет руками, неважно говорит и слышит… Но она же одарила Рубена феноменальной памятью и разнообразными творческими способностями. А семья – мама, папа и старшая сестра София – сделали все возможное, чтобы мальчик вырос всесторонне развитым человеком. Однако когда он с отличием окончил физматшколу, выяснилось, что его способности никому, кроме родных, не нужны: на мехмате МГУ его даже не допустили к сдаче вступительных экзаменов…

Для 17-летнего Рубена это был сокрушительный удар, казалось бы, ясно указавший парню его место. Два года потребовалось, чтобы залатать пробоину в собственном представлении о мире и собрать силы для новой попытки выбраться из засасывающей трясины никчемности. Попытка оказалось успешной – Рубен Саркисян стал студентом Института иностранных языков имени Мориса Тореза.

Но тот удар не прошел даром. Он привил юноше уважение к собственным стремлениям, способность действовать, невзирая на реакцию окружающих, иногда – вопреки ей. После окончания института с «красным» дипломом он делает первый решительный шаг – отказывается от  предложения поступить в аспирантуру. Сил не так много, лучше потратить их на себя.

Раз «большому» миру его таланты не слишком интересны, Рубен Саркисян начинает активно строить собственный мир, в котором личные предпочтения играют главную роль. Отныне он стремится отдавать свои силы только любимым занятиям, благо, их у него – множество. Мальчик рано начал писать стихи. Чуть позже пришел черед музыки – сочинением инструментальных пьес и песен Рубен активно занимается до сих пор. В старших классах он наконец-то научился писать ручкой, привязанной к ноге. Побочным результатом этого достижения стали опыты в рисовании. Рисунки выглядят детскими, но автор бережно их хранит и не стесняется показывать публике. Как веху собственного развития… Желание создать свой сайт привело его к серьезным занятиям веб-дизайном и программированием. А несколько лет назад Рубен заинтересовался собственной родословной – и сумел дойти по материнской ветви аж до 70-х годов XVIII века…

Итак, поэзия, музыка, рисование, программирование, генеалогия… И все это – в небольшой комнатке, в многочасовых бдениях сначала за пишущей машинкой, а с середины 90-х годов – за компьютером, ставшим для нашего героя, без преувеличения, «окном в большой мир». Ибо все дарования этой разносторонне развитой личности так и остались бы только семейным достоянием, не дерзни Рубен сам налаживать взаимовыгодные контакты с окружающими.

Еще в 80-е годы друзья помогли ему заставить обычный телефон работать со снятой трубкой (она была  привязана к спинке стула, на уровне головы сидящего Рубена). Разговоры по телефону дало юноше богатый опыт преодоления недоразумений, вызванных недостатками речи. После такой подготовки общение в компьютерных сетях, наверно, показалось ему легче легкого… В 1997 году он с головой ушел в новую среду, сразу приобретя там множество знакомств. Однако и тут оказался оригиналом: отношения с интересными ему людьми Рубен, по возможности, стремится превращать из виртуальных в реальные.

При знакомстве с ним большинство людей поражает не только масштаб и разнообразие созданного, но и то,  каким способом все это фиксируются. Вот как отреагировал на личное знакомство с Рубеном Саркисяном молодой литератор Николай Никифоров (цитируется его письмо): «…теперь я совершенно не понимаю тех, кто обладает послушными руками и ногами (а также думающей головой) и жалуется на какие-то мелкие неудачи, не говоря уже о депрессии. Они просто не имеют на это права». И тут же Николай предлагает: «Я печатаю на компьютере быстро, а поскольку тебе просто необходимо фиксировать мысли (а то убегут – не догонишь), то предоставь это мне. Слишком долго сидеть за машиной, работать за ней – дело хорошее, но это тебя изматывает». Именно такие люди (а их в окружении Рубена множество) помогают ему решать разнообразные вопросы – от модернизации компьютера до бытовых неурядиц.

Еще одна форма общения – творческие вечера. Именно на них происходит массовое приобщение людей к миру Рубена Саркисяна. За десять лет Рубен с сестрой провели три таких встречи – последняя состоялась 24 мая 2007 года в Государственной российской детской библиотеке. По сложившейся традиции, вел вечер артист театра и кино, а также, естественно, друг Рубена Влад Маленко. Музыкальные произведения  исполняли педагоги и ученики средней школы № 1173, где многие годы руководит хором София Саркисян, а также танцевальный коллектив детской музыкальной школы имени И.С. Козловского. В зале, в отличие от прошлых лет,  не было людей «со стороны» – только друзья автора, выступающие и их родители. Именно они стали свидетелями очередного признания заслуг Рубена: ему были торжественно вручены членский билет «Союза возрождения родословных традиций» и памятная медаль журнала «Гербовед».

Словом, вечер не мог не быть успешным: внимательные, заинтересованные зрители, уютный зал, проверенные временем произведения автора (премьер практически не было)… Однако все это не снимало для меня вопрос: как все эти люди воспринимают мир Саркисяна? Подсказка прозвучала со сцены в виде фрагмента фантастического рассказа Николая Никифорова «Руби». Вот он.

«– Александр Павлович, а дальше?..

Лысый человечек в белом халате чешет седую бороду.

– Не понял вопроса.

– После того, как Система пройдёт все испытания и будут устранены все недостатки?

– Всё равно твои на это не пойдут, и ты это прекрасно знаешь...

– Мне уже под сорок, я волен сам решать свои проблемы. Если я настаиваю?..

Палыч морщится. Покашливает. Да, он гений своего дела. Но Палыч не машина. Я это вижу, здесь и сейчас.

– Понимаешь... придётся вживлять датчики тебе в голову. Если придётся.

– Переживу...

– А если не переживёшь? А если они окисляться начнут? А блоки питания куда девать? Не в задницу же их засовывать?

– Со временем их можно будет сократить до минимальных размеров, располагая прямо в манипуляторах.

– Всё у тебя просто. Если хочешь – можешь работать над этим вместе со мной. С нами.

– Хочу.

– Я согласен.

Меня снова передёргивает, на этот раз от радости. Моей настоящей оболочке вредны эмоции – как положительные, так и отрицательные. А я плевать на это хотел. Я ведь всё-таки человек».

Позже я узнала, что это – часть дилогии и прочитала ее полностью на сайте Рубена Саркисяна www.dgh.name. Прототипом главного героя, как ясно даже из имени, стал именно Рубен. Он, тяжелый инвалид, испытывает на себе Систему, разработанную профессором Палычем. Пока это – только человекоподобный робот, которым можно мысленно управлять из квартиры, наблюдая за его действиями на мониторе компьютера. Он стал новым телом героя, позволив ему, не выходя из дома, самостоятельно гулять по городу, знакомиться с девушками, разоблачать наперсточников… В будущем, как следует из фрагмента, элементы управления планируется вживлять прямо в мозг больного, возвращая свободу действий ему самому. Но до этого еще далеко, да и финал дилогии о другом. Девушка, влюбившаяся в красавца-робота, узнает об истинном положении вещей и остается с главным героем, помогая ему в буквальном смысле встать на ноги…

Несомненно, Николай Никифоров очень хочет, чтобы и его другу выпал счастливый случай, и он, вопреки внешним данным, обрел свою «половинку». Но, скорее всего, он понимает, как мало шансов на такой исход событий. Важнее другое: главную проблему Рубена он видит именно в его физической «оболочке»: дай ему другое тело – и тут же появятся девушки, удовольствия, любовь… Он даже не ставит вопрос: меняется ли мировосприятие и  система ценностей героя по мере того, как он, пусть даже виртуально, обретает относительную свободу движения?

Точно так же и сидящие в зале смотрели на Рубена Саркисяна как на «героя, преодолевающего свой недуг», на яркий пример для подражания подрастающему поколению. (Вспомним еще раз признание из письма Николая!) Боюсь, большинству слушателей показалось бы кощунственным предложение обсудить его творения (неважно – поэтические, музыкальные или дизайнерские) с профессиональной точки зрения. Между тем, без конструктивного анализа достигнутого, без трезвого взгляда «со стороны» длительное продуктивное развитие вряд ли возможно…

Не в этом ли скрыта причина того, что время от времени, словно доходя до какого-то предела, Рубен резко меняет основное направление деятельности, порой оставляя прежние проекты недовоплощенными? Так, его личный сайт уже несколько лет существует в полупустом состоянии, дразня зашедшего намеченными, но не заполненными содержанием страницами. Впрочем, самого хозяина такое положение дел, похоже, ничуть не смущает – сайт в процессе работы, а того, что есть, вполне достаточно для привлечения внимания к собственной личности. В конце концов, он – творец этого мира и, значит, волен сам решать, на каком этапе то или иное творение можно показать людям.

Для тех, кто не знаком с творчеством Рубена, поясню: этот мир нисколько не похож на гламурные подростковые мечты. Одна из любимых тем – духовное восхождение через страдание – воплощена и в ранних, и в поздних его стихотворениях, к примеру, вот в этом, тоже прозвучавшем на вечере:

Чем к смерти шустрей мчатся наши кибитки,

Чем тягостней дни и пестрей суета,

Тем злей по ночам кардинальские пытки

И тем неотвязней виденье креста...

Когда это было – цесарки и дрофы,

Цветущий оазис и звонкий ручей?!

Глупеют Иуды, мельчают Голгофы –

А солнце распятья ещё горячей... –

Чтоб горя смычки не пилили по венам,

Чтоб в мёртвой любви не сгореть наяву,

Запомни одно: мой девиз – неизменен,

Пока я не сдался, пока я живу...

Не бойся ни ссадин, ни ран, ни ушибов,

Лишь к свету спеши – и за счастье борись!

Нет бóльших отчаяний в жизни, чем гибель,

Нет бóльшего подвига в мире, чем жизнь...

Впрочем, неотвратимость страдания еще не исключает возможность счастья – в истории немало примеров, когда страждущие, вопреки оценкам извне, чувствовали себя счастливыми. Поэтому попытаемся понять, что же дало ему создание своего мира?

Если сравнивать судьбу Рубена с судьбами многих других одаренных инвалидов, то он выглядит везунчиком. Сюжеты о нем не раз показывали по телевидению. В 1996 году у него вышел сборник стихов «Огненная лошадь. Из недр души». (Правда, пачки с тиражом до сих пор громоздятся в квартире автора.) В 2006 году родственники помогли опубликовать брошюру с итогами изучения родословной, а собранные им материалы с успехом экспонируются на генеалогических выставках. Сам же Рубен за свои разносторонние достижения избран в члены нескольких неформальных академий и сообществ… Всего этого, конечно, не было бы, не сконцентрируй он силы на возведении своего многогранного и интересного мира.

Уйдя в него, Рубен обрел надежную опору в противостоянии с человеческим бездушием, так больно ранившим его и в юности, и позже. Однако этот выбор до предела осложнил тот процесс, который принято называть профессиональным ростом. Обладая недюжинными способностями, Рубен Саркисян добился признания профессионалов лишь в одной, наименее интересной ему области – в техническом переводе. Остальные его достижения не выходят за рамки более или менее продвинутого любительства. Кажется, и сам Рубен не стремится к профессионализму, понимая, что это может отнять слишком много сил и времени. Ему легче, да и интереснее оставаться талантливым самородком, способным в любой момент поменять надоевший род деятельности. Но в то же время ему хочется знать, как оценивают его произведения признанные мастера своего дела. Вот только учет мнения профессионалов не заложен в замысел его мира. Да и сами они не спешат давать оценку творениям дилетантов…

Могла ли жизнь Рубена сложиться иначе? Наверно, могла. Он мог изучать любимую математику в другом, менее престижном вузе – или просто дома. Мог ограничить свои интересы и в борьбе за признание долго «бить в одну точку». Мог, наконец, уйти туда, куда звали – в филологию и, уверена, стать заметной фигурой в научном мире. Но история не знает сослагательного наклонения, а сам он выбрал именно этот путь.

Опубликовано в сборнике "Бунтарь" в 2007 году